Администрация города Рубцовска Алтайского края

Анипир Александра Владимировна родилась 10 декабря 1934 года в с. Овсянникова Целинного района Алтайского края.
Пенсионер прокуратуры с 1995 года, ветеран труда, ветеран органов прокуратуры.
Проходила службу в прокуратуре г.Бийска следователем, помощником и старшим помощником прокурора.
Ее стаж включает более 33 лет службы в органах прокуратуры.
За примерное исполнение служебного долга неоднократно поощрялась приказами прокурора края, прокурора РСФСР. Награждена медалями «Ветеран прокуратуры», «290 лет прокуратуре России».
Из воспоминаний: «Мои детские и юношеские годы пришлись на военное и после военное время. К началу Великой Отечественной войны мне шел 7 год. Я помню, моего отца Дерябина Владимира Сергеевича призвали на фронт в первые дни войны. Когда мы узнали, что будет отправляться со станции эшелон с мобилизованными, мы с мамой бежали до вокзала, так как тогда в городе Бийске автобусов и трамваев не было. На перроне было очень много народу, стояли плачь и крик. Мы увидели отца, он стоял на подножке вагона и махал нам. Больше мы его никогда не видели. Он погиб в 1942 году под Воронежем. Я выросла без отца. Мама после его гибели замуж не выходила.
1941-1942 годы были самыми тяжелыми и голодными. В магазинах сразу все исчезло. Хлеб стали выдавать по карточкам. Кроме хлеба местным жителям никаких продуктов не выдавали. Многие голодали. Люди весной собирали на полях оставшуюся с осени замерзшую картошку. Вокруг города стали выделять земельные участки. Люди стали садить картошку, сеять просо. Землю обрабатывали лопатами. На себе носили картошку на посадку и выращенную. Картошка была основная еда. Из нее стряпали ландорики. Пекли пироги - на лист клали тертую картошку, сверху резаную и закрывали опять тертой. Муки не было. Но жить людям стало легче. Не голодали, но всегда хотелось хлеба.
Моя бабушка, папина мать, умерла в первый год войны. У нее осталась дочка Валя, папина сестра. Мы с ней были ровесницы. Росли мы как сестры. Когда отец уходил на фронт, наказывал маме, чтобы Валентину не бросала. Мама ее взяла. Жили мы на частной квартире. Зимой большую часть времени проводили на печке, так как теплой одежды и обуви не было. К нам на печку приходил соседский мальчик Саша. Напротив нашего дома была хлебопекарня, от нее всегда пахло хлебом. Однажды Саша сказал, что когда вырастет, то пойдет работать в хлебопекарню и будет приносить нам по белой булочке. Хозяйка тетя Вера сказа, что воровать нельзя. Саша застеснялся и сказал, что он только две булочки возьмет для Вали и Шуры. Когда мы садились есть за стол, мама отрезала нам по маленькому кусочку хлеба. Я смотрела на Валин кусок и кричала: «Не буду есть, у Вали больше». Тетя Вера тогда клала наши ломтики на аптекарские весы и если чей-то перевешивал, она отрезала, тогда мы молча ели. Наверно с той поры я люблю хлеб и без него ничего не ем. Никаких сладостей тогда не было.
В 1943 году я пошла в школу № 15. Это было одноэтажное деревянное здание, еще дореволюционное, с печным отоплением и туалетом на улице. Помню, в коридоре стоял металлический бак с водой и к нему была прикреплена алюминиевая кружка. Из нее все пили и не болели. Школьной формы, ранцев ни у кого не было. Учебники носили в матерчатых сумках. Тетрадей не хватало, писали на разной бумаге, кто какую найдет.
Несмотря на трудное положение в стране с продовольствием, нам каждый день на большой перемене давали по белой булочке и чайную ложку сахара, который сыпали прямо на парты. Сахаринки рассыпались по парте, а на уроке мы мочили языком пальцы и собирали сахаринки, а учителя нам делали замечания. В школе столовой не было.
В школу ходили с желанием. Когда по радио объявляли, что из-за морозов занятия отменяются, мы все равно собирались кучкой и шли в школу. Придем, постоим вокруг печки, погреемся и в обратный путь. В этом видели какое-то удовольствие. Каждое лето в школе делали ремонт - красили, белили, но с родителей деньги не собирали. Родители добровольно в выходные дни помогали заготавливать дрова, пилили их и кололи.
Осенью нас строем пешком вели в поле копать картошку. Велели приходить с сумочкой. Мы шли с мешочками. Кто сколько накапывал, столько должен был донести до школы. Это было очень тяжело, помогали нести учителя и технички. Картошку сыпали в ограде школы. Набиралась большая куча, потом ее увозили. Дома уроки готовили самостоятельно, родители с утра до ночи были на работе и нам не помогали.
Учеба в 8,9,10 классах была платной. Я была от оплаты из-за гибели отца на фронте.
Труднее стало жить, когда отменили карточки. Свободно купить хлеб было невозможно, за ним были страшные очереди. Стоять в очереди было некому. Мама на работе, я в школе. В выходной день мама ходила на рынок и из-под полы покупала булку хлеба. Это был весь хлеб до следующего выходного.
Зато летом, когда не учились, хлеба наелись досыта. Собирались подростки с нашей улицы и занимали очередь с вечера и по всей очереди дежурили у магазина, чтобы не потерять очередь. Так у меня ежедневно была булка хлеба. Никаких хулиганских действий, грабежей, насилия у хлебных магазинов не было. Только милиция разгоняла ночью очереди, мы убегали и снова возвращались.
Десятилетку я закончила в 1953 году и сразу поступила на юридический факультет Томского университета. Все было по честному. Родители, поступающих в ВУЗ, по приемным комиссиям и преподавателям не бегали. Кто сдал хорошо экзамены, тот и поступил. Первые два года в университете учеба была платной, потом плату отменили. Стипендию давали тем, кто хорошо учился. Я училась в основном на пятерки и получала повышенную стипендию. За проживание в общежитии платили мизерную плату. В Томске в те годы тоже было с продовольствием плоховато. Ели в основном рожки и хлеб с маргарином вместо масла. Зато пирожки с ливером были на каждом углу. Мы звали их собачьей радостью. Когда дорогой их ели, дворовые собаки шли следом.
Каждую осень нас отправляли на уборку урожая в колхозы.
Особенно трудно было на первом курсе. Мы тогда не знали, что нас пошлют в колхоз и не приготовили нужной одежды. Жили на полевом стане, в доме из двух комнат. В одной девчата, в другой ребята. В общежитии нам дали одеяла. На пол клали солому и укрывались одеялами. Сами варили в большом казане на костре пищу и ездили в деревню за продуктами. Работали по уборке льна, дергали его, вязали в снопы. Перчаток ни у кого не было и пальцы от работы потрескались. Лекарств не было. Одежда, обувь порвались, но никто из колхоза не убежал. И так каждую осень мы уезжали на уборку, но мы уже готовились к этому, поэтому не страдали так, как это было на первом курсе.
Самая интересная была поездка на целину в Казахстан. После сдачи экзаменов за 4 курс, нас всех посадили в товарный состав и повезли на уборку первого урожая на целине. На станции Есиль Кустанайской области нас высадили. На перроне играл оркестр, был митинг, а затем на грузовых машинах нас увезли в хлебную степь. Остановились около озера, где стояли три вагончика и туалет. Один вагон для ребят, другой для девчат, третий кухня-столовая. Выдали по новому матрасу, по две новых белоснежных простыни, подушку и новые одеяла. Устроились прекрасно. Ждали распоряжений по работе. Ребят увозили на стройку, а нам работы не было. Мы обследовали озеро, вырвали камыш и устроили из него настил, стали купаться и загорать. Кормили нас очень хорошо. Уборка началась в середине августа. Нас по 2 человека садили в машины и мы возили от комбайнов зерно на ток. Нужно было быстро разгрузить машины и опять к комбайнам. Работали с рассвета до ночи. Поля хлебные были бескрайние. Работали сразу десятки комбайнов, вечером со светом, так красиво выглядело. На току работали военнослужащие новобранцы. Зерна были горы, и они его перебрасывали лопатами, чтобы не сгорело. Я никогда не видела столько пшеницы. Элеваторов в то время в Казахстане не было. Мы начали возить зерно с тока на станцию и там прямо с машин сгружали в товарные вагоны. Нужно было лопатами быстро выгрузить зерно из машины, так как создавались большие очереди на разгрузку. Наш заведующий отделением вел учет разгруженных машин и времени, потраченного на разгрузку. Потом нас хвалил за хорошую работу и говорил, что он думал, что мы не будем работать.
Солдаты жили лагерем в палатках и у них были музыкальные инструменты: баяны, гитары. На току было освещение, и земля утрамбована, как асфальт. Там мы пели и танцевали после работы. Позже нами был организован хор, и мы давали концерты в других хозяйствах.
Особенно нравилось нам возить зерно на станцию. Нагрузим машину, ляжем на зерно, глаза в небо и блаженствуем.
Проработали мы на целине почти три месяца. Никаких чрезвычайных ситуаций не было. За работу нам хорошо заплатили и обратно мы ехали уже в купейном вагоне. Вернулись к учебе загорелые и окрепшие.
Вот так своим трудом помогали мы родине восстанавливать разрушенное войной народное хозяйство. Мы были счастливыми, хотя было и голодно и холодно. Несмотря на трудности Родина нас выучила, обеспечила работой и безбедной старостью. Спасибо за это Родине.»
Помощник прокурора края по пенсионному обеспечению Ольга Дорохова